«Ваше сиятельство граф Алексей Федорович,
Императорский консул в Ницце сообщил мне высочайшую волю о моем возвращении в Россию. При всем желании, я нахожусь в невозможности исполнить оную, не приведя в ясность моего положения.
Прежде всякого вызова, более года тому назад, наложено было запрещение на мое имение, отобраны деловые бумаги, находившиеся в частных руках, наконец, захвачены деньги, высланные мне из Москвы. Такие строгие и чрезвычайные меры против меня показывают мне, что я не только в чем-то обвиняем, но что прежде всякого вопроса и всякого суда призван виновным и наказан – лишением части средств моих.
Я не могу надеяться, чтоб одно возвращение мое могло меня спасти от печальных последствий политического процесса. Мне легко объяснить каждое из моих действий, но в процессах этого рода судят мнения, теории и на них основывают приговор. Могу ли я, должен ли я подвергать себя и все мое семейство такому процессу?
Ваше сиятельство, оцените простоту и откровенность моего ответа и повергните на высочайшее рассмотрение причины, заставляющие меня остаться в чужих краях – несмотря на мое искреннее и глубокое желание возвратиться на родину.
С чувством искренней преданности и глубочайшего почтения
честь имею пребыть,
вашего сиятельства покорнейший слуга
Александр Герцен.
Ницца 1850, сентября 23.
Его сиятельству графу Алексею Федоровичу Орлову».